<<   Адоньева С. Б.  Большаки и большухи

Большой, большак, большина м. большая, большуха, большиха, большица, большачиха ж. старший в доме, хозяин и хозяйка, старшина в семье; вообще набольший, старший в общине или артели; нарядчик, распорядитель, указчик. Не велик большак, да булава при нем. Нет большака супротив хозяина, Жена зовет мужа большаком, хоть он и не старший в доме | Большина - старшинство, первенство, власть, воля. Она всю большину забрала в руки. Своя воля - своя большина. Большинствовать, большинничать, большичать, начальствовать, распоряжаться по праву, быть головою дела. Большинствовать также брать перевес, первенствовать властью, влиянием или числом. Большичанье - начальствование, управление или хозяйничанье в дому.

В.Даль. Словарь живого великорусского языка.

Какие именно жизненные стратегии использует современный россиянин в своей социальной и экономической практике, на какой ментальный и социальный грунт в нашем отечестве устанавливаются мировые достижения в области бизнеса?

Ну, например:
Почему, накапливая капитал, «новые» российские бизнесмены, покупали в первую очередь – автомобили и лишь в десятую – дома?
Почему местом принятия политических и экономических решений в России оказывается баня?
Почему главным бухгалтером предпочитают видеть женщину старше сорока, имеющую взрослых детей, и именно такие женщины занимают топ-позиции в российском бизнесе?
Почему руководитель называет своих сотрудниц «девочками»?

Я попытаюсь ответить на эти вопросы в заключительной части нашего экскурса в область российских стереотипов пола, возраста, власти и подчинения.

Общность «советский народ», из которой вышло подавляющее большинство активно действующих на экономическом и политическом поле современной России граждан, на протяжении 70 лет советской власти была предметом активного социального и идеологического конструирования. Все не соответствующее доминантной идее признавалось несуществующим, а следовательно – не подлежащим обсуждению. А ей не соответствовало в частности то, что заполняющее города, по мере их социальных чисток и воин, крестьянство, приносило в «новую жизнь» свои схемы доминирования и подчинения, свой уклад. Их воспроизводили в пределах семьи, им обучали детей: «мужик семью должен кормить», «женщина прежде всего – мать», «утрата девственности дочери – позор родителей» - «береги честь смолоду», «выдать замуж – сбыть с рук», «воля отца – закон». Подавляемые официальной идеологией, они дремали на уровне приватных деклараций старших, чтобы мощно заявить о себе с падением советской власти. Модели подчинения и власти были незаметно унаследованы от дедушек и бабушек из архангельских, поволжских, сибирских или псковских деревень. Через посредство освоивших городской быт и городскую речь советских родителей глубоко традиционные правила влияния и ответственности составили актуальный социальных багаж постсоветского поколения.

Это – мой тезис. Аргументировать его я буду разнообразными примерами из деревенской и городской жизни, подтверждающими наличие традиционных моделей поведения. Источниками суммируемой ниже информации служат, во-первых, полевые исследования северно-русских деревень (1980-2006 гг.), во-вторых, этнографические материалы, отражающие быт российской деревни начала ХХ века. Причем архивные источники я привлекала постольку, поскольку сообщаемые в интервью факты нуждались в прояснении. Иными словами, все излагаемое ниже – актуальное прошлое ныне здравствующих «великороссов».

В русской народной речи существуют слова, отдельно называющие разные возрастные классы мужчин и женщин. Эти слова обозначали не физический возраст, вернее не только его, но целую область правил, представлений и отношений, которые подразумевались за таким определением.

В отношении мужчин: парень (от рождения до женитьбы), мужик (от женитьбы до самостоятельного хозяйствования), сам, хозяин, большак (с момента обретения собственного дома и хозяйства и до смерти). Бобыль – одинокий старший мужчина, по какой-то причине не имевший семьи и детей, например – отставной солдат. Этот статус был экономически и социально ущербным: земельные наделы выделялась на количество мужских душ в семье. Отсутствие земли и семьи определяло низкий «моральный» статус бобыля среди прочих мужиков-хозяев. Поэтому практически всегда бобыли имели какое-то еще занятие – плетение корзин или сетей, промысел, ремесло, кроме работы на земле, поскольку ее малое количество не могло его прокормить. Знание ремесла, а также, зачастую и ворожбы, - компенсационная тактика бобылей.

Женские возрастные определения таковы: девка/девушка (от рождения до замужества), молодка/молодая (от замужества до первого ребенка или до первой дочери) баба (замужняя женщина, но не хозяйка в доме), большуха, хозяйка «сама». Большухой женщина становилась при выходе мужа на большину, смерти свекрови или же – когда свекровь передавала большину одной из невесток в случае своей физической немощи. Тогда большаком оставался свекр, а хозяйкой – жена старшего сына. Большаками и большухами становились тогда, когда семья выделялась в отдельное хозяйство.

Например (картотека Псковского областного словаря, записи 1960-70 гг.):
«Большуха – сынова мать, пака не умрёт. Большанить будет сынова жёнка».
«Свекровки нет – сразу за большуху».
«Я первый год стала большухой, полной хозяйкой. Свекровь умерла и стала большухой».

Пребывание в том или иной статусе предполагало определенную сеть горизонтальных и вертикальных отношений с другими членами сообщества, определенные имущественные правила, определенные «должностные обязанности».

Горизонтальные отношения – отношения договора и конкуренции. Парни бьются за престиж – «честь» и «славу». Этот престиж определяется лихостью и отвагой личного поведения, тогда парень признается «атаманом» своей «ватаги» (парней одной деревни), а также групповой доблестью в битве шатии на шатию.

Кто из моих ровесников-мужчин не помнит своих отношений с «местными» в студенческих стройотрядах, экспедициях и пр.?!

Агрессия этих самых «местных» была не нормативной. Их поведение ничем не отличалось от войны подростков – двора на двор, скинхедов на «альтернативщиков», Тимура с его командой и местных «хулиганов».

Важно и то, что «парни», неженатые мужчины, не имели никакой собственности. Любая их добыча могла быть преобразована только в «справу» - его символический капитал. К справе относились – одежда, средство передвижения, оружие, предметы личного обихода.

Отношения групп парней и девок также состязательны. На кону – «честь». Задача девиц состояла в сохранении своей «чести» до брака, задача парней – стяжание «мужской чести», которая определялась количеством любовных связей.

Итак, главные черты поведения «парня» - удаль, риск, превращение добытых средств в символический, а не экономический капитал, множественность любовных связей. А также, что очень важно, отсутствие персональной ответственности за что-либо или кого-либо. Оценивающей группой для парня были своя ватага и девки. Но также – мужики деревни, потому что с раннего возраста мальчики и парни принимали участие в общих мужских работах, оценка старших мужчин была для них исключительно важна.

Вертикальные отношения мужских поколений в деревне существенно меняются с приходом советской власти. До нее – парни подчиняются матерям-большухам, причем как своим, так и чужим. Они выходили из под власти матерей после свадьбы. Старшим мужчинам они подчинялись вплоть до самостоятельного выхода на большину.

Социальной задачей молодого мужчины-мужика было завоевание признания в среде мужиков, дабы постепенно быть принятым в состав деревенского схода.

Сход – коллегиальный управляющий орган деревни, состоявший из хозяев-мужчин. Важно понять и характер психологических отношений внутри этой группы. «Парни» одного поколения, одной «ватаги», обретая с возрастом в статус хозяев, остаются «парнями» друг для друга. Их объединяет общее прошлое – гульба, драки, призыв. У старших мужчин – отцов - они учатся ответственности и принятию решений. В мужских местах и в мужском общении - на рыболовном промысле, артельных работах, строительстве, в банях и на пивных праздниках - они набирают хозяйственный и социальный опыт.

Отцы-большаки несли полную ответственность перед миром – государственной властью и общиной - за поведение всех членов своей семьи, а также за материальное состояние семьи.

Советская власть ударила именно по мужской возрастной иерархии. Физически уничтожались крепкие большаки, опытные и успешные хозяева (на языке совдепа – «кулаки» и «середняки»), был разрушен институт схода. Власть в деревне захватывалась теми, кто получал на нее санкции большевиков в губернских центрах. Обычно это были мужчины, чья крестьянская мужская судьба не состоялась. Женившись и бросив семью, либо – не женившись, они ушли в город на заработки или на учебу. Собственно, это были сыновья большаков – парни и молодые мужчины.

Революция в российской деревне – а она произошла с коллективизацией - была конфликтом мужских поколений. Был разрушен порядок освоения степеней ответственности. Отныне и надолго социальный успех мужчины определялся его символическими достижениями – медалями, наградами, грамотами и привилегиями. Оценивающей группой оказывалась партия, которая была, как многие из нас помнят - «ум, честь и совесть нашей эпохи». Партия раздавала честь.

Социализация мужчин советского времени успешно проходила до стадии «мужиков»: дворовая ватага, армия/война, женитьба. Именно эти модели поведения успешно транслировались советскими поколениями: мужская группа с сильными коллективистскими связями, ответственность перед нею, риск и агрессивность. В-общем: «сам погибай, а товарища выручай», «один в поле не воин», «один за всех и все за одного» - хорошо известная нам этика коллективизма.

На этапе освоения большины социализация давала сбой: удалые уходили на фронт и погибали, уезжали на стройки страны, поднимали целину, служили в армии, сидели на зонах и т.д. и т.п. Функцию оценивающей группы старших мужчин приняла на себя опять-таки партия. Не столько с ее геронтократией верхов, сколько с приватностью, «банностью» отношений местных парткомов. Если в кабинете директора общались на «вы», то в парткоме те же люди были на «ты». Малая доля «товарищей-женщин» в составе партийных комитетов существенно на этот мужской институт не влияла. Итак, путем для социального роста мужчины была партийная лестница – пионерия, комсомол, партия. На каждом ее марше форма отношений выстраивалась подобно «мужскому союзу» - шатии, где ценность товарищества (коллектива), выше ценности своей семьи, где есть «Иван Иванович», гарантирующий договоренности своим авторитетом. В постсоветское время наряду с этими формами отношений постепенно определяются и иные.

Иначе разворачивалась история вертикали отношений женщин. В дореволюционной деревне девочка взрослела в семье. Ее социализация начиналась со вступлением в «малую беседу» (собрания девочек-подростков 11-12 лет), а позже – в «большую беседу» (собрания девушек брачного возраста).

Женщина набирала свой социальный авторитет посредством той семьи, в которую она входила, вступая в брак.

Бывают беседы, что и прясть собираются специально. Только девки собираются. А парни так, иногда посидеть заходили. Бывало, что и женщина пряли с девками. А девки больше полотенца вышивали, скатерти вязали. А старухи, дак эти прядут, да ткут. Девки не ткали - не умели. Этим занимались сами хозяйки.

Учились ткать у женщин, которые "снуют". Молодые не умеют, выйдут замуж, так свекровка покажет. Научит, как сновать (учат после свадьбы). А если свекровка молодая, так она сама будет ткать. Ткать начинают, когда свекровка состарится. Раньше старики были в почете - хозяевами были. Уж если не может делать свекровь, только тогда дети учились. Свекровь и печку топит, и ребенка в зыбке качает, а молодые работают. А за стол садятся - первую ложку отец хлебнет, а затем - остальные.  1 

И, также как парни одного поколения оставались «парнями» друг для друга, женщины одного поколения (одной беседы) – оставались «девчатами» друг для друга.

Но отношения между возросшими до статуса хозяек «девчатами» существенно отличались от мужских: они были конкурентными. «Все топоры вместе, а грабли – врозь» - говорит пословица о мужских и женских отношениях в деревне.

Оценивающей группой женщины был ее «род». А родом для женщины была не ее собственная семья, а та семья, в которую она вошла, вступив в брак. В случае развода или смерти мужа, крестьянка никогда не возвращалась в дом родителей. Это удивительное на наш городской взгляд правило сохранялось очень долго. Так, наши деревенские собеседницы 50-80 лет, то есть рожденные в 30-50-хх годах, настаивали на том, что после брака возврат в родительский дом невозможен. Этого не принимали сами родители.

На попечении большухи – дом, скот и дети (и собственные, и дети сыновей - внуки). Состоятельность большухи оценивал большак – муж, свекр или сын. Критерии оценки – здоровье семьи и скота, в том числе – и защита от магических чар «завидующих соседок». Успешность большухи - мир между членами семьи, рациональная организация быта, запасов, одежды. И в том числе – организация всех семейных ритуалов: календарных праздников, на которых гостят «по семьям», поминок, свадеб, проводов в армию.

Большаки заботятся как о семейном благе, так и о благе социальном: сход отвечает перед властями за сбор налогов, распределение земли, отправку на военную службу и пр. Условием благополучия общины было разумное и компетентное поведение домохозяев.

Характер ответственности распределялся следующим образом. Парень отвечает за себя и за свою «шатию» перед отцами и матерями общины. Девушка отвечает за свою «честь» перед родителями. Женатый мужчина отвечает за свою работу перед сходом и за себя и свою жену – перед отцом и «обчеством». Хозяйка была подотчетна большаку и только, сфера ее ответственности – семья-дом.

С разрушением статуса мужчин-хозяев институт большух набирал силу в сороковые-пятидесятые годы. Старшая женщина принимает социальную ответственность за семью перед государством и главенствует в доме. В отсутствие мужчины-хозяина в доме, нуждаясь в чьем-то персональном, а не коллективном, одобрении она перекладывает его функцию на начальника на работе, парторга или ища иной, далекий и бесспорный авторитет. Женщинам советской страны были отданы все те профессии, которые в народной традиции были прерогативой большух – здоровье, образование, воспитание.

Что же касается девушек, их «девичья честь» становится с 1930-х годов предметом особого социального контроля. Задача семьи и школы – дорастить девицу до брака невинной. Фактически, начиная с послевоенного времени на уровне идеологии институт «девичьей чести» устанавливается в патриархальном дореволюционном объеме. Так, женщины довоенного поколения считали необходимым, чтобы их дочери вступали в брак с утратой невинности, дабы «прикрыть свой грех».

Конфликт молодых невесток и свекровей – две хозяйки в доме - переживался в советское время как универсальный, хотя в традиции таким не был. В деревне невестка получала хозяйствование от свекрови, и от нее же – большинство необходимых для этого навыков. Ее защитой перед властью свекрови был муж. Традиционная свадьба была ритуалом, который в том числе разрывал отношения подчинения между матерью и сыном. Их отношения становились равными – они оба подчинялись отцу.

Исчезнувшие или перенесшие свой авторитет в область народного хозяйства советские отцы, устранились из семейной иерархии. Роль хозяина-домостроителя советским мужчинам давалась с трудом, она выпала из системы стереотипов, в отличие от героя-вожака, наставника, гуру, пахана. Мужчина оставался «парнем» по стереотипам поведения.

Отношения матери и сына оставались вертикальными и после брака, что поддерживало «холостой» тип поведения мужчины. Продолжало работать лишь одно условие их преобразования – выделение молодой семьи, а это в советское время было делом весьма затруднительным.

Тема гендерных и возрастных иерархий в советской России огромна. Попробуем вычленить из нее то, что проявляется в стереотипах современного социального поведения. А для этого, вернемся к тем вопросам, которые я назвала в начале статьи.

Бизнесмены девяностых вкладывали свое нажитое в машины и одежду, знаки внешнего образа, следуя стереотипу молодых, удалых, неженатых, холостых. Они покупали машины, не имея собственного жилья и часы, которые стоили больше, чем их годовой доход.

В отсутствие силы, гарантирующей сделку, «крыши» выполняли функции необходимого авторитета. Слово было точным. Авторитет «Иван Иванович» - не моложе пятидесяти, вышедший из советского начальства или «начальства» криминального – вместе с таким же авторитетом Петром Петровичем – создавали «клубы», подобные сходам большаков. Правда, размеры «деревень» существенно расширились. Так было организовано внешнее поле экономической игры. Это поле было и остается мужским. Банное общение было и остается институтом установления неформальных отношений в бизнесе и политике.

По этнографическим данным конца ХIХ века посвящение большака происходило в бане. Россия, тем самым, сохраняет архаическую практику идентичности.

Внутреннее пространство бизнеса требовало иных тактик. Родственные связи оказались главным гарантом доверительных отношений. Отцы, матери, свекры, свекрови, шурины и деверья незаметно заполняют кадровые сетки топ-состава фирм: «род».

При рискующих «парнях»-владельцах бизнеса появляются «матери», следящие за тем, «чтоб в доме был порядок»: женщины-главные бухгалтеры, юристы, личные секретари незаметно и последовательно блюдут интересы своих легкомысленных «начальников».

Образ «удалого, молодого» поддерживается и определением «мои девочки», применительно к сотрудницам своего подразделения или фирмы. Как остроумно определил практикуемое им обращение один из моих собеседников-бизнесменов, это «курочки моего курятника», или «девки моей «беседы».

Разумеется, я не считаю, что мы полностью воспроизводим традиционную структуру отношений. Но почему кадровые службы сообщают о том, что начальниками транспортных отделов они хотят видеть мужчин 35-40 лет, а сотрудниками иностранных отделов женщин 20-30, почему в описании вакансии, если она предполагает хоть какую-то квалификацию, появляется указания возраста и/или пола? Откуда берется уверенность, что с транспортом и стройкой лучше получается у мужчин, а с бумагами и телефонами – у женщин? Тема традиционных моделей подчинения и доминирования в связи с полом и возрастом достойна обсуждения хотя бы в силу того, что требования при наборе персонала в российской практике включают эти позиции.
  1.   Бел18-290 94-07-13