<<   Баранов Д. К.  Изображения коня и птицы на палащельской прялке

Речь пойдет о так называемой «палащельской росписи». Рассматривая изображения на прялках, которые были нам показаны, мы предположили наличие вполне определенных принципов их построения и предприняли семантический анализ элементов росписи. Однако, основываясь на материале, который мы имеем – фотографии разного качества 12 прялок, нельзя с уверенностью сказать о том, какую роль играет каждая составляющая изображения, но можно уверенно выделить именно те элементы, которые в принципе наделены наибольшим смыслом: прежде всего коня и птицы. Для палащельской росписи выявлены как общие принципы композиции, повторяющиеся во всех прялках, так и те элементы (символы и атрибуты), которые представляются необычными/вариативными.

I Композиция.

1 Центр-периферия.

Помещение коня в центр изображения, видимо, является стандартным, неслучайно информанты в ответ на просьбу вспомнить о том, что именно обычно изображено на прялках, говорили именно о конях. «А вот все вроде кони. Да, вот кони или опять какие-то с рожками, так то ли олени, то ли лоси»[1]. «Там узор какой-то… – Ну больше-то все коней, сколько не видела - все кони...»[2].

Чем ближе к центру изображения, тем более детализированным и уникальным (в рамках этой композиции) является изображаемый элемент. Рассмотрим для примера прялку 1.  По краям узор. Затем сверху – ряды одинаковых птиц, чередующиеся с узором. Затем – рамка из одинаковых птиц. Затем уже обрамление не со всех сторон, а только по бокам (то есть не 4 повторения элемента, а 2) – изображения деревьев, на каждом из которых сидит по птице, уже другого вида, не столь схематичных (четко выделяются части тела: голова, туловище, хвост). И наконец, элементы в единственном экземпляре: птица особого вида, с еще более различимыми частями тела: голова, туловище, хвост, обе лапы (при этом размер меньше, чем бесформенные птицы обрамления, то есть дело не в возможности/невозможности нарисовать фигуру более или менее детально); странный рисунок, похожий на солнце; собственно, центральная фигура – конь. Помещение в центр композиции наиболее значимых фигур – известный прием иконописи, средневековой живописи и пр. Тем более, если мы имеем дело с изображением статичной ситуации. Однако так ли это изображение статично?

2 Симметричность.

Уже на этой прялке мы видим характерные для большинства остальных случаев две взаимонаправленные тенденции. Это стремление к симметричности изображения. И в то же время – стремление к нарушению получающейся симметрии. Сверху и снизу прялки узоры различаются. Изображение коня не посередине. Однако явно ощущается симметрия относительно вертикальной оси. Рамка из птиц. 2 елки с птицей на каждой. Почти симметричное положение ног коня. Схожие спирали между ногами коня, направленные в сторону от центра. Однако в то же время многие элементы ориентированы не по отношению к центру. Дело не только в том, что элементы, представленные в единственном экземпляре, то есть конь и птица перед ним, повернуты вправо. Как раз птица справа от изображения коня как бы уравновешивается изображением солнца слева от него. Здесь интересно, что на прялке 2 примерно в этих же местах оказываются размещены элементы, но другие – завитушки, не несущие, на первый взгляд, особой смысловой нагрузки. Так как бы заполняется пустое пространство.

3 Разрушение симметрии.

Но обратим внимание на то, что все птицы рамки (как и птицы вверху прялки) повернуты вправо. Это уже может создавать ощущение некого движения. И обе птицы на елках повернуты вправо, что не могло не быть намеренным подчеркиванием художника (в отличие от бесформенных птиц рамки, где можно предположить некую каноничность изображения). Сложно сказать, где именно в изображениях на прялках видно движение. Возможно, движение присутствует на самом деле и в самой рамке из птиц. Ведь в некоторых случаях (данный прием характерен, например, для икон; подробнее об этом см. у Успенского) несколько изображений одного предмета рядом могли изображать его передвижение. Тогда, возможно птицы рамок (как и ряды коней на обратной стороне прялок) передают движение одной птицы (коня). Это предположение далеко не бесспорно, так как на некоторых прялках рамка могла быть неполной (например, не хватает нижнего ряда), и тогда получалось бы, что птица где-то остановилась, и тогда непонятно, как это могло вписываться в интерпретацию изображения. Более того, тогда получалось бы, что в некоторых случаях птица (так как все они всегда повернуты вправо) передвигается спиной вперед. Впрочем, это может и объясняться шаблоном изображения птиц. Но даже если единственное несомненное движение в данном рисунке – движение коня (он явно не стоит на месте), то ориентированность изображения слева направо, которая вступает в конфликт с ориентированием на симметричность изображения, могла возникнуть под влиянием других, может быть, более ранних изображений, которые видел художник, и где движение было бы более выявлено.

Такое настойчивое обращение слева направо может наводить на мысли о том, что изображение сделано именно с учетом внешней точки зрения.

Мы смотрим слева направо. Слева направо происходит и чтение. Известно, что некоторые изображения (иконы, лубочные картинки) могли «читаться», иметь некий сюжет (об этом писали Успенский, Лотман). Конечно, вряд ли можно говорить о том, что здесь перед нами именно развертывание некой сюжетной ситуации. Однако можно сделать предположение, что это в принципе возможно.

4 Конструкция матрешки, иерархические уровни.

Но вернемся к центральной фигуре коня. Как она композиционна связана с другими элементами изображения? Предположительное «солнце» соотносится с птицей справа от коня. Одно как бы уравновешивает другое, они расположены так, что солнце находится в углу между шеей и спиной коня, птица – между шеей (и головой) и ногой. На прялке 2, как уже отмечалось, на тех же местах присутствуют спирали, элементы узора. Они уравновешивают изображение, однако находятся несколько не в той смысловой плоскости, что и конь. Сравнивая изображение на прялке с повествованием, мы видим, что рамка, узоры вокруг коня как бы создают рамочную конструкцию для центрального изображения. То есть, узоры - конструкция другого уровня. Для коня этой рамки, а значит, и узоров непосредственно рядом с ним не существует, он их «не видит» и в контакт с ними вступать не может. Тогда и птица, и солнце соотносятся с другими элементами узора. То есть, получается как бы матрешка из сообщений разных уровней. Одно говорит о другом... Итак, на прялке 2 два интересующих нас элемента различаются, но элемент сверху в точности повторяет спираль между ног коня, присоединенную непосредственно к его туловищу. Если мы попробуем соединить эти три элемента, получится не очень ровный, но вполне узнаваемый треугольник с центром где-то на шее коня. На прялке 1 снизу от коня есть элемент, точно так же не являющийся частью тела коня, хотя и отходящий от его туловища (тоже примерно по центру). Условно говоря, треугольник и круг, присоединенный к нему. И тремя элементами образуется треугольник, да еще и гораздо более ровный, нежели в случае прялки 2, почти равносторонний. Любопытно, что центр треугольника оказывается у основания шеи коня, а не, например, в центре изображения, то есть треугольник сориентирован относительно коня в том плане, что площадь изображения коня справа и слева от центра треугольника примерно одинакова вследствие гиперболизированно толстой шеи (причем на всех прялках). Треугольник охватывает не формальный, но как бы «смысловой» центр коня.

Что же представляет собой центр, вокруг которого накручиваются разные элементы, уровни?

Изображение коня или птицы на прялке может быть символом, т.е. потенциальным сюжетом по Ю.М. Лотману. И тогда просто помещение рядом двух таких широко используемых в русском фольклоре символов, как конь и птица, само по себе создает интригу, а  изображения, наносимые на прялки при палащельской росписи, являются не описательным, но нарративным текстом. Но тогда каким мог быть сюжет, обыгрывающийся или подразумевающийся в изображении? (В данном случае дело осложняется тем, что сюжет, если и присутствует в изображениях, должен быть довольно примитивным и свернутым в силу специфики материала, скорее нужно говорить о связанных между собой и по-разному реализующихся мотивах, элементах сюжета, сочетающихся по особым принципам).

II Два символа. Конь-птица, мужчина-женщина. Интрига.

Фольклорные и этнографические данные говорят, что конь является символом мужчины, птица (курица) – женщины. Эти два животных встречаются на рисунке вместе. Именно на елках, в том числе и на местности, где были расписаны эти прялки, зарубали так называемые «новизны». По версиям большей части информантов, зарубание новизны связано со свадьбой. Например: «А, это... НовизнА...НовизнА, да, есть-есть. Такая елка, наверху так, а здесь это раз, и там опять так... Это значит первый год замуж выйдешь, на сенокос пойдешь, и там вот это  самое. У меня тоже зарубали новизну, у меня есть там... все еще наверно стоит.»[3].

Вернемся к выделенному нами ранее воображаемому треугольнику вокруг коня. Какие же могут быть основания для соотнесения трех элементов, кроме чисто композиционных? Если в случае прялки 2 это была графическая схожесть, то здесь треугольник должен выделяться скорее на семантическом основании. Элементы сверху и снизу коня, также как и на прялке 2, схожи. И тот и другой элемент – круг. Только один, названный нами условно «солнце», с 8 короткими кривыми линиями, обращенными наружу (и заполненный точками внутри), а другой – с теми же 8 линиями, обращенными внутрь (там намечается внутренний круг, образованный ими, пустой внутри). Неслучайно внутренний круг остается незамкнутым, когда «заканчиваются» линии, как будто он формировался именно за счет изгибов на их концах. Можно считать верхний и нижний элементы соотнесенными по принципу противоположности, противопоставленности законов построения и тогда, вероятно, и смысла. Одной из возможных интерпретаций изображения может быть, соотнесение верхнего элемента действительно с солнцем, а нижнего, в таком случае – с, например, луной. В таком случае мы имеем дело с неким изображением, говорящим о какой-то смене цикла. Тогда и место птицы можно объяснить, пользуясь все той же параллелью между мужчиной и женщиной с одной стороны и конем и птицей (курицей) – с другой. Конь – мужское - попадает в рамку с птицами (ряды птиц, на елках, главное – справа, вершина треугольника) – женское, и все это связано со сменой дневного цикла. Иногда в изображении на прялке может присутствовать и другой мотив. На прялке 5 это укрощение дикого животного. На левом коне нижнего изображения нет уздечки, на правом – есть. В центральном изображении между двумя конями находится человек. Изображения двух рамок можно соотнести. Человек как бы надевает на коня уздечку, то есть, приручает.

Маркеры.

Итак, изображения центральной и нижней рамки могут соотноситься. Возникает вопрос, почему животные никогда не рисуются в верхних рамках.

При анализе прялок было замечена устойчивая связь между животными и определенными узорами. В результате можно сделать вывод, что кружки, спирали, перья являются атрибутами птицы, а кресты, квадраты, треугольники, вообще прямые линии – коня. Если атрибуты появляются отдельно от животного, то выступают его маркерами. Между ног коня (оленя) либо в орнаментальных слоях атрибуты могут смешиваться. Внутри верхней рамки эти фигуры, смешиваясь, выступают напрямую субститутами мужчины и женщины. Есть даже один пример того, как круг замещает фигуру птицы на месте одной из вершин семантического треугольника (о котором говорилось раньше) в центральном изображении (Прялка 9).

ВЫВОДЫ.

1. В одном изображении одновременно работают несколько принципов композиционного построения. Во-первых, явно выражена осевая вертикальная симметрия. Однако она всегда нарушается из-за наличия в изображении некого сообщения (свернутого сюжета), ориентированности элементов слева направо из-за попытки передать движение и действия других принципов. Во-вторых, от периферии к центру идет нарастание детализации элементов. Центральный, уникальный объект оказывается выделен с помощью семантического треугольника – трех элементов, расположенных вокруг него. Главной же композиционной особенностью является то, что в изображении присутствуют несколько иерархически неравноценных уровней. То есть, мы имеем дело с композицией матрешки.
2. Конь и птица в палащельской росписи являются символами, то есть элементами потенциального сюжета. Конь – символ мужчины, птица – женщины. Атрибуты коня и птицы (разные элементы узора) могут обладать большей или меньшей самостоятельностью в зависимости от места расположения и иногда могут становиться их субститутами. Эти символы и их атрибуты смешиваются в пределах одного изображения, создавая основную интригу. Также иногда к основному «сюжету» могут добавляться другие мотивы, например, смены жизненных циклов или укрощения дикого животного.

Список литературы:

Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Избранные статьи. Т. 1. - Таллинн, 1992. - С. 191-199.

Лотман Ю. М. Художественная природа русских народных картинок // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб.: Академический проект , 2002. C.322-339.

Успенский Б.А.  Семиотика иконы // Семиотика искусства. М.: Языки русской культуры, 1995.